Полет «Эйзенштейна» - Страница 91


К оглавлению

91

— После бомбардировки я понял, что у меня нет другого выхода и остается поступить так, как мы решили в разговоре с Саулом Тарвицем, то есть предупредить Терру. После гибели Грульгора я приказал своим людям обезопасить «Эйзенштейн». В это время на борт поднялся и капитан Круз с несколькими гражданскими лицами.

— С летописцами и итератором, — добавил примарх. — А до того они находились на борту «Духа мщения», флагмана Хоруса.

— Да, господин, — вступил в разговор Лунный Волк. — Мой боевой брат Гарвель Локен попросил меня позаботиться об их безопасности. Эта девушка, Киилер… — Он помедлил, стараясь четко выразить свои мысли. — Она предположила, что спасти нас может капитан Гарро.

— Локен, — повторил Сигизмунд. — Мой господин, я знаю его. Мы встречались на борту «Духа мщения».

Дорн посмотрел в его сторону:

— И какие у тебя о нем впечатления, капитан?

— Уроженец Хтонии, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Сильный духом, немного наивный. Он показался мне заслуживающим доверия человеком принципов.

Примарх принял информацию и кивнул:

— Продолжай, Гарро.

Натаниэль, стараясь не обращать внимания на вывихнутую челюсть, изложил обстоятельства послания Тифону сигнала и погони «Терминус Эст», а потом рассказал о катастрофическом путешествии через варп. В какой-то момент, когда Гарро описывал ужасные воплощения людей Грульгора, один из людей Сигизмунда тихонько усмехнулся, но суровый взгляд Дорна быстро заставил его умолкнуть.

— На просторах Имматериума рыщут странные существа, о которых мы и не догадываемся, — мрачно произнес командир Имперских Кулаков, — но твои описания не подходят даже под эту классификацию. Те чудовища, которых ты изобразил, слишком напоминают примитивные воплощения магии и колдовства.

Гвардеец Смерти кивнул:

— Я и не отрицаю этого, лорд Дорн. Но вы приказали правдиво рассказать обо всем, что я видел, а видел я именно это. Какие-то силы варпа вернули людей Грульгора к жизни, реанимировав их при помощи тех самых болезней, от которых они умерли. Не просите меня объяснять подобные явления, сэр, потому что я не смогу этого сделать.

— И с этим ты пришел ко мне? — Медлительный гнев примарха тяжелым темным дымом заполнил зал. — С замысловатой историей о предательстве и тайнах среди сынов Императора, с коллекцией плохо проверенных слухов, после торопливых действий, основанных на чувствах, а не на холодном расчете? — Он медленно приближался к Гарро, и Натаниэлю стоило больших усилий не попятиться назад. — Если бы сейчас, в этой комнате, с нами были мои братья Мортарион, Фулгрим, Ангрон, Хорус… Что бы они ответили на твои сказки? Да ты бы и вздохнуть не успел после такой беспардонной выдумки!

— Я знаю, в это трудно поверить…

— Трудно? — Дорн впервые повысил голос, и стены отозвались дрожью. — Трудным может быть запутанный лабиринт или сложная последовательность навигационных формулировок! А это противоречит самим основам и характеру братства избранных воинов Императора! — Взгляд горящих яростью глаз не отрывался от лица капитана. — Я даже не знаю, что с тобой сделать, Гарро! Ты ведешь себя как честный человек, но если ты не изменник и не предатель, значит, ты одержим какой-то странной формой безумия! — Он ткнул пальцем в сторону Круза. — Может, мне сделать вывод о заразности этого недуга? Или варп настолько исказил твой разум и оставил в нем навязчивые видения?

Гарро услышал, как кровь застучала в ушах. Все пропало, все пошло не так, как он надеялся. В стремлении найти спасителей «Эйзенштейна» и способ передать на Терру предупреждение, капитан даже не предполагал, что ему могут не поверить. Он опустил голову.

— Смотри на меня, когда я с тобой говорю, Гвардеец Смерти! — прикрикнул примарх. — Эти вымыслы, принесенные тобой в мои личные покои, вызывают у меня омерзение и отвращение. То, что ты осмелился говорить подобные вещи о беспримерном герое, моем брате Хорусе, привело меня в неописуемую ярость! — Он приставил палец к нагруднику доспехов Гарро. — Как невысоко ты ценишь свою честь, что так легко от нее отказался! Если такой бесчестный человек смог подняться до командира роты Четырнадцатого Легиона, я сочувствую брату Мортариону. — Пальцы Дорна сжались в массивный бронзовый кулак. — Знай, я не стану лично разрывать тебя на куски только потому, что не хочу лишать этого удовольствия своих братьев!

Гарро показалось, что палуба под ногами превратилась в трясину, а на груди защелкнулся невидимый капкан. К нему вернулись та слабость и тошнота, которые он испытал в коридоре перед входом в святилище навигаторов, в хватке созданий варпа. Так же как и тогда, он заглянул в себя и отыскал силу духа, благодаря которой добрался сюда. Моя вера.

— Разве вы ослепли? — прошептал он.

Дорн превратился в бушующий шторм:

— Что ты сказал?!

— Я спросил, не ослепли ли вы, господин, поскольку мне кажется, что это так. — Слова вырвались у него совершенно неожиданно, и какая-то часть Гарро изумилась, как он мог высказать столь безумное предположение. — Только тот, кто поражен таким недугом, может вести себя так, как вы. Вами овладела братская слепота: чувство справедливости померкло перед восхищением и уважением, оно затуманено вашей любовью к родному брату, Воителю.

Невозмутимость редко покидала Дорна, но сейчас случилось именно так. Ярость возобладала над сдержанностью, и примарх с оглушительным ревом выхватил могучий цепной меч, сверкнувший в воздухе золотой дугой.

— Я беру назад свое предыдущее заявление! — крикнул он. — На колени! И прими смерть, пока у тебя еще есть возможность закончить жизнь как космодесантник!

91